Читать книгу - "Главная русская книга. О «Войне и мире» Л. Н. Толстого - Вячеслав Николаевич Курицын"

движения героя, они смыкаются, движутся герою наперерез. ~ «На узкой плотине Аугеста <…> между фурами и пушками <…> между колес продвигаются обезображенные страхом смерти люди». ~ Пьеру снится, что он идет в темноте и «вдруг окружен собаками» (хотя, возможно, это пример с натяжкой; «окружен» не значит «выстроились по сторонам». ~ Наташа приехала на бал и поднимается по освещенной лестнице «между цветами» и между зеркалами ~ «Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги…» ~ Наполеон «ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его». ~ «Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним». А здесь речь уже о нашем императоре, Александре. ~ «Он как в заколдованный, заснувший замок въехал в аллею и в каменные ворота Лысогорского дома». ~ «Ростов, выехав вперед, скомандовал: „марш!“ и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшею впереди пехотой и батареей». И через несколько строк еще раз: «Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая не поворачиваясь докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься». ~ Николай ехал между березами, а Марья бежит между липами: «Она выбежала в сад, и рыдая побежала вниз к пруду, по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам». ~ «Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую как градом рожь». Это едет Беннигсен со свитой и Пьер вместе с ними. ~ Ростопчин после убийства Верещагина идет по коридору в комнаты нижнего этажа. ~ Дорога с обеих сторон уложена мертвыми лошадьми. ~ «Проезжая по улицам между пожарищами домов, он (Пьер. — В. К.) удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам».

Есть соблазн дополнительно объяснить завороженность этим типом движения биографической деталью. В Ясной Поляне к главному усадебному дому от дороги вела широкая аллея, обсаженная березами, эту аллею назвали «прешпектом». Толстой писал жене 3 мая 1897 года: «Утром опять игра света и теней от больших, густо одевшихся берез прешпекта по высокой уж, тёмно-зелёной траве, и незабудки, и глухая крапивка, и всё — главное, маханье берез прешпекта такое же, как было, когда я, 60 лет тому назад, в первый раз заметил и полюбил красоту эту».

13

Зорин А. Улыбка Наташи Ростовой: «Война и мир» в интертекстуальной и биографической перспективе // Шаги / Steps. 2019. Т. 5. № 2. С. 103.

14

Более того, если мы чуть-чуть сдадим назад, то обнаружим, что маленький рычаг (кому, впрочем, маленький, а кому речь о жизни и смерти) был оборудован между предыдущей, 1–2-VIII, главой, и нашей, 1–2-IX: в конце восьмой полковой командир цинично приговаривает, что два гусара наповал — это пустячок, а в начале девятой сообщается, что основная задача Кутузова — не погубить армию.

Вот еще менее очевидные примеры того же эффекта. Николай Ростов ранен в руку, и нагнетается ощущение темноты и сжатости, ночь, армия отступает в совершенном мраке и в тесноте, дорога запружена, теснота распирает тело, Ростову выворачивает жилы и «жжет мясо в его разломанной руке и плече», но потом намечается пусть ничтожный, однако — просвет, разжатие: «Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега». Другой пример с пейзажем: «Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась».

15

Лифшиц М. Очерки русской культуры. М., 2015. С. 448.

16

Долохов мог распустить слух, чтобы унизить Пьера и спровоцировать поединок. См. об этом: Курицын В. Две истории из «Войны и мира» // Урал. 2023. № 8. С. 217–218.

17

Орвин Д. Т. Искусство и мысль Толстого, 1847–1880. СПб., 2006. С. 206.

18

См. у Евгения Сливкина рассуждения, что высокая смерть в атаке со знаменем Болконскому не по чину, ибо он еще не опростился, не отказался от концепции великой личности (Сливкин Е. Андрей Furioso: военные аристократы и неаристократы у Л. Н. Толстого // Новое литературное обозрение. 2011. № 3 (109). С. 208). См. также у Лидии Гинзбург об «обратимости» экзистенциального опыта толстовских героев (Гинзбург Л. Я. Записки блокадного человека // Гинзбург Л. Я. Проходящие характеры. М., 2011. С. 322).

19

Рассказ князя Андрея о победе над Мортье австрийские партнеры приняли очень снисходительно, позже сам князь столь же снисходительно принимает рассказ Ростова о Шенграбенском деле. Багратион — герой на поле боя, а на торжественном обеде в Английском клубе теряется и чувствует себя во власти окружающих. Ростов будто бы поменялся ролями со своим другом детства Борисом Друбецким: в доме Ростовых Друбецкие были на положении приживалов, но на войне Борис делает штабную карьеру. Княжна Марья из ученицы стала учительницей, дает уроки племяннику.

20

См. об этом: Эйхенбаум Б. М. Работы о Льве Толстом. СПб., 2009. С. 557.

21

Витмер А. 1812 год в «Войне и мире». СПб., 1869. С. 7. Об источниках Толстого см.: Шкловский В. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928. С. 30–49.

22

Отмечено: Эйхенбаум Б. М. Работы о Льве Толстом. СПб., 2009. С. 528.

23

«Наполеон не всегда думал, что он управляет событиями; и вот цитата из мемуаров на Св. Елене, которых Л. Н. не принял в извинение для самоуверенного Наполеона: „Я, правда, стоял у кормила (держал руль), но как ни сильна была моя рука — волны внезапные и многочисленные были еще сильнее, и я имел мудрость (благоразумие) им уступать, чтобы не пойти ко дну из желания упорно им сопротивляться. Таким образом, я никогда не был действительно хозяином самому себе, но всегда обстоятельства управляли мной до того, что вначале моего возвышения, во времена консульства, искренние друзья, мои горячие сторонники, спрашивали меня иногда из лучших побуждений, `до чего я предполагаю дойти` (чего я хочу достичь). И я всегда отвечал,